1926 г. р.
Служба в Советской Армии с января 1944 по январь 1947 года. IV Украинский фронт. 29 танковый учебный полк. Участвовал в боях в Румынии. Сержант, старший радист-пулеметчик.
Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», юбилейными.
С 1964 по 1989 год работал электрослесарем в цехе КИПиА Качканарского горно-обогатительного комбината.
ИСТАРОСТЬ ЕГО НЕ ДОГОНИТ
Гора Качканар и «море» у ее ног красивы в любое время года. Зимой в них своя, почти сказочная прелесть. Море становится большой белоснежной равниной, которую, словно школьную тетрадь, разлиновали лыжники. Этих линеек, в две колеи, много, и все они ведут туда, на другой берег: к подножью горы, на Утянку, на Косью – выбирай любую!..
Он шел привычным маршрутом. Лыжня уводила все дальше в лес, который в своем зимнем убранстве был величественным и загадочным. И к этой красоте нельзя было привыкнуть -- оставалось только удивляться. Удивленный и очарованный, он временами замедлял шаг, а потом снова набирал темп, вдыхая полной грудью чистый морозный воздух.
-- Хорошо идет! Не угонишься! – восторгались его спутники. – Даже не верится, что этому деду уж восемьдесят шесть!.. Да и какой он дед? Щеки раскраснелись от мороза, на усах заледенел снег, а он улыбается и шутит. А усы у него задорные, шикарные – как у настоящего казака!..
-- А мы и есть настоящие казаки, -- с гордостью за своих предков говорит Николай Иванович Гаврилов и уточняет: – Яицкие казаки.
Да, его родословная уходит в то далекое время, когда на реке Яик возник Яицкий городок. Позднее эта река станет Уралом, Яицкий городок – городом Уральском, а яицкие казаки – Уральским казачьим войском. Казаки были надежной пограничной стражей.
От набегов, разорений
Мы спасали целый край,
--поется в гимне Уральского казачьего войска. Текст этого гимна, который я нашла в Интернете, очень большой. Вот лишь несколько строк:
И заветною чертою
Мы назначили Яик,
Хоть за то у нас с Ордою
Спор был тяжел и велик.
Наши пращуры и деды
До времен еще Петра
Были на полях победы,
Страшным было их «ура!»
Среди защитников родной земли был и Ивашко Гаврилов, чье имя значится в переписи Яицкого войска, проведенной в 1632 году. Не от этого ли Ивашки идут и наши Гавриловы? И бравые усы – оттуда. А еще у Ивашки была шикарная борода. Ведь уральцы от других казачьих частей отличались внешним видом: большинство из них, как староверы, не брили бород.
У нашего Николая Ивановича бороды нет. Но от далеких предков сквозь столетия перешли к нему бравые усы, а вместе с ними выносливость и стойкость – качества, которые помогали казакам пережить репрессии в мрачные годы российской истории. Немало выпало и на долю потомков, которым очень пригодилась казачья закваска.
Жили-были Иван да Марья. Их, своих родителей, Николай Иванович вспоминает с нежностью. Вспоминает Духовое – большое казачье село в Курганской области.
-- Жили мы неплохо, -- говорит он. -- Сеяли пшеницу, держали лошадей. Да и как без них? Ведь казак должен был прийти в армию со своим конем, с оружием, в полном обмундировании. Казакам выделялись большие наделы, чтоб могли пахать и сеять, кормить скот, выращивать крепких коней. У нас тоже были две верховых лошади и две или три грузовых. Хозяйство большое и крепкий двухэтажный деревянный дом.
Хозяйство и дом Иван Григорьевич и Мария Ивановна Гавриловы содержали в образцовом порядке. Работали, растили детей. Так бы и дальше им жить-поживать да добра наживать. Но однажды кому-то (кто сверху видит всё) показалось, что добра уже нажито много и пора его отобрать, а Гавриловых вместе с другими кулаками выдворить с родной земли… И вот уже с Южного Урала потянулись обозы куда-то на север.
-- Мне тогда было пять лет… Ехали, долго ехали. Привезли нас в лес, выбросили – и всё, будьте здоровы!.. Кругом лес, только лес. Да речка Именная.
Николай Иванович вспоминает, как люди строили жилье: сначала балаган, потом бараки. В бараке печь и множество натянутых веревок с тряпичными перегородками, которые делили эту длинную жилплощадь на «персональные квартиры».
-- Чем занимались? Рубили березовый лес, жгли уголь и возили в Теплую Гору на железоделательный завод. Дрова шли на драги… Жили мы тут недолго. Через полгода нас перебросили в другое место. В те годы в лесу от Валериановска до Бушуевки было шесть таких поселений…
Потом Николай Иванович вспоминает поселок Федино с бараками-клоповниками, где жили переселенцы. Жили тут, а работали на Ису. Были штукатурами, малярами, печниками – выполняли любую работу, на какую не соглашались местные жители. Отец, Иван Григорьевич, был водопроводчиком, а потом стал начальником парового хозяйства.
Мама, Мария Ивановна, со временем получила работу в детском саду.
В поселке Федино прошли школьные годы Николая Гаврилова. Здесь он закончил семь классов и поступил в школу ФЗО (фабрично-заводского обучения), получил специальность столяра-краснодеревщика. Вспоминает свой успешный экзамен и изготовленное им ложе к винтовке, признанное самым лучшим из всех тридцати трех изделий их группы.
Учились, готовились к жизни, а между тем уже шла война – и многие мальчишки уходили умирать за Родину. Рвался на фронт и Николай, но какой он боец, если в 1941-м ему было только пятнадцать лет? А потом, как хорошему специалисту, ему дали броню. До 1944 года. Но понюхать пороху все же пришлось. Наш столяр-краснодеревщик стал радистом-пулеметчиком. Эту военную специальность он получил в Верхнем Уфалее Челябинской области, в танковой школе. Учились по ускоренной программе, и вот новоиспеченные танкисты отправились в Нижний Тагил
-- Танки отличные, с новой пушкой! – говорит Николай Иванович. – Получили мы их и отправились на запад, догонять наши войска, которые в то время успешно наступали. Летом 1944 года мы достигли границы с Румынией.
Ветеран вспоминает, как отчаянно сопротивлялись отступающие немецкие части. Особенно запомнились Фокшаны. На подступах к этому румынскому городу фашистское командование заблаговременно построило оборонительный рубеж с множеством надолбов, дзотов, противотанковых рвов, прикрытых проволочными заграждениями. Но сопротивление войск противника было сломлено. Когда бои утихли, трудно было представить, что на этом месте находился курортный городок: городок, и вся Фокшанская долина превратились в руины.
-- Огромное, необозримое дымящееся поле, усеянное разбитыми танками, самолетами, другой военной техникой. И человеческими телами… Как какой-то страшный музей, -- Николай Иванович тяжело вздыхает.
Потом наша армия заняла Бузэу, освободила Галац. В этом городе на Дунае Гаврилову пришлось долго лечиться. Но поврежденные голосовые связки так и не восстановились окончательно. В январе 1947 года с третьей группой инвалидности он вернулся домой, а голос остался на войне.
Вернулся Николай в поселок Ис, где к тому времени его родители уже купили дом. С этим поселком и связаны его первые послевоенные годы. Недавний фронтовик окончил Свердловскую школу киномехаников и стал работать по специальности в клубе имени Артема. Инвалидность с него сняли. «Не Шаляпин, -- сказали. – Руки, ноги целы, а голос не главное». Конечно, не главное: ведь Николай не пел, он играл на скрипке и выступал с клубным оркестром. Здесь, в художественной самодеятельности, он познакомился с аккордеонистом Леонидом Ведерниковым из большой и дружной музыкальной семьи. А вскоре они породнились: одна из сестер Ведерниковых, Миля. стала женой Николая.
С той памятной даты, 2 февраля 1950 года, прошло уже шесть десятков лет, а Гавриловым, Николаю и Людмиле, порой кажется, что это было только вчера. Они вспоминают, как начинали совместную жизнь. Николай Иванович рассказывает об Исовском геологоразведочном техникуме, где он выучился на геофизика; говорит о Башкирии, куда был направлен по распределению. Там, в городе Учалы, а вернее – в Учалинской экспедиции работал он три года. С апреля до глубокой осени – в поле, в палатках, в спальных мешках. Поиски, разведка полезных ископаемых. Сколько километров пройдено пешком, а зимой на лыжах! Увлекательно, интересно, хотя и нелегко. Но разве испугают трудности, если в твоих жилах течет казачья кровь, а за твоей спиной километры фронтовых дорог? Работал Николай Гаврилов отлично, его портрет был на Доске почета. Одно плохо: очень редко приходилось общаться с семьей, а ведь там подрастали уже четверо детей.
Отцовский долг подсказал решение. А осуществить его помог Качканар, которому нужны были рабочие руки и хорошие специалисты: горно-обогатительный комбинат уже вступил в строй действующих. В 1964 году Николай Гаврилов пришел в КИП, работал слесарем-наладчиком на участке радиоактивных приборов. Зарекомендовал себя как думающий, инициативный человек, автор многих рационализаторских предложений. Этому цеху контрольно-измерительных приборов и автоматики он отдал тридцать лет вдохновенного труда. Из этого коллектива и на пенсию ушел. Но на заслуженном отдыхе ему не отдыхалось, и Николай Иванович еще много лет работал плотником в стоматологии.
Великая труженица и Людмила Васильевна. Работать она начала в четырнадцать лет.
Закончила курсы продавцов и всю жизнь посвятила торговле и общественному питанию. Ее качканарская биография тоже связана с горно-обогатительным комбинатом. На пенсию она ушла из цеха сетей и подстанций.
Сейчас супруги Гавриловы, как говорится, в преклонном возрасте. Но преклоняться перед старостью не собираются. Они бодры духом. Радуются внукам и правнукам, которых в общем счете у них тринадцать. Общаются со своей большой родней. Много читают. В их домашней библиотеке в основном историческая литература и детективы. Миля (так по-прежнему родные зовут Людмилу Васильевну) увлеклась компьютером. Извлекает оттуда много интересного, а также слушает музыку.
-- Когда Коли нет дома, я ставлю диск и слушаю русские песни. Очень люблю Михаила Евдокимова! – говорит она.
А Коли часто не бывает дома. Летом он преимущественно в Павде, где у них со сватами большая «фазенда». Работает на земле, отдает ей свой труд, а она, как и вся природа, заряжает его новой силой. А зимой Коля встает на лыжи. Любимый маршрут – до Утянки. Каждый день, в любую погоду.
-- По пять и шесть часов ходит, -- говорит Людмила Васильевна. – Придет домой – с обледеневших усов вода капает, а он улыбается, счастливый.
И вспомнились мне восторги молодых его спутников, которые не могли догнать Николая Ивановича на лыжне и с трудом верили, что «этому деду уже восемьдесят шесть».
Ну, что ж? Не я сделала открытие, что движение – это жизнь. А «деду» хочу пожелать: пусть и дальше так же уверенно и энергично идет он по жизненной лыжне – и старость его не догонит!